|
Тёмный,
плоский. Стилистические традиции переводной словесности и
творчество на их основе «национальных» форм литературного
выражения — те языковые силы, которые приходят на помощь быту
и с ним вступают во взаимодействие. Ведь история русского
литературного языка в значительной степени определяется
историей перевода с иностранных языков. (Некоторый материал
для изучения творчества форм литературного выражения в
переводах XVIII века можно найти у акад. М.
И. Сухомлинова в «Истории Академии Российской» (особенно
т. 4—5) и в статье И. В. Шаль «К вопросу о
языковых средствах переводчиков XVIII столетия» (Труды
Кубанского пед. института, 1929, 2—3). Не будет парадоксальным
утверждение, что диалект «щеголей» и «щеголих» XVIII века стал
одной из социально-бытовых опор литературной речи русского
дворянства конца XVIII — начала XIX веков. Эту мысль можно
пояснить анализом бытовой речи Н. М. Карамзина в
аспекте «щегольского» жаргона. Гавр. Петр. Каменев в одном из
своих писем (1799) передает друзьям разговор Карамзина с
Тургеневым о «переписке Юнга с Фонтенеллем из философии
природы» и точно воспроизводит речь Карамзина. Вот слова
Карамзина: «Этот автор может только нравиться тому, кто имеет
темную любовь к литературе. Опровергая мнение других,
сам не говорит ничего сносного; ожидаешь много, приготовишься,
и выйдет вздор. Нет плавкости в штиле, нет
зернистых мыслей; многое слабо, иное плоско, а
он ничем не брильирует». В этом монологе ряд слов имеет такие
значения, которые сатирической литературой засвидетельствованы
как «щегольские», связанные с семантикой французского языка. —
Например, с выражением «темная (курсив Каменева) любовь
к литературе» надо сопоставлять щегольские фразы: «Он до того
темен в свете, что и спать со мною хочет вместе»
(Живописец, 1772, с. 53); слово плоский получает
значение `банальный', `лишенный остроты', `без приятностей', в
соответствии с франц. plat (ср. в «Лексиконе»
И. Татищева, 1798: «cette pensée là est plate — сия мысль
низка; elle a la physionomie plate — она имеет подлый вид», 2,
346). (Ср. в письме Е. А. Карамзиной к Дмитриеву:
«от страха, чтоб не сказать какой-нибудь плоскости»
(«Письма Карамзина к Дмитриеву», 181). Ср. в «Выстреле» у
Пушкина: «Я сказал ему на ухо какую-то плоскую
грубость» и др. под.).
[Далее следует
сноска:] Ср. Вяземский, «Фонвизин», с. 2; ср. в письме
Карамзина к И. И. Дмитриеву: «В стихах его нахожу
хорошее и очень хорошее, но иное темно, иное
холодно» (258); у Пушкина в письме к брату от 24 января
1822 г.: «О прочих дошли до меня темные известия»
(Переписка I, 39).
Мне страшен свет, проходит век
мой темный
В безвестности, заглохшею тропой.
(Сон, 1816)
И вяну я на темном утре
дней...
(Элегия,
1816)
В ней сердце полное
мучений
Хранит надежды темный
сон...
(Евгений Онегин, 3,
XXXIX)
Ср.:
В сем сердце билось вдохновенье...
Теперь, как в доме опустелом,
Все в нем и тихо и
темно.
..
(Евгений Онегин, 6,
XXXII)
Тебе, но голос музы
темной
Коснется ль уха твоего?
(Полтава,
Посвящение)
Кончину ль темную судил
мне жребий боев?
(Война,
1821)
И, жертва темная, умрет
мой слабый гений...
(К Овидию,
1821)
и мн. др.
(Виноградов. Язык Пушкина,
с. 196—197).
|
