Глагол сморозить в современной разговорно-фамильярной речи употребляется или непереходно, или в составе фразеологичского сочетания — сморозить чушь, вздор. Например, в водевиле Н. А. Некрасова «Петербургский ростовщик» (1844) в речи ростовщика Лоскуткова: «Разбойник! Мефистофель! Откуда она таких слов набралась! Дура сморозила, а ты и повторяешь — разбойник!». Ср. у Достоевского: «Он почувствовал, что сморозил нелепый вздор» (цит. по сл. Ушакова, 4, с. 307). Таким образом, сморозить и сморозить чушь, вздор — равнозначны. Слово сморозить было вовлечено в словарь литературного языка не раньше 30—40-х годов XIX в. Оно не было зарегистрировано ни одним толковым словарем XVIII в. и первой половины XIX в. Оно указывалось в «Опыте областного великорусского словаря» как народный провинциализм: «Сморозить гл. д. сов. Солгать, соврать. Костр. Кинеш. Кур. Твер. Каляз. Новотор.» (с. 208).

Никакими другими данными, которые связывали бы глагол сморозить с каким-нибудь определенным диалектом или жаргоном, мы пока не располагаем. Можно заметить, что среди семинарских слов он не указан Д. К. Зелениным в его статьях о словах семинарского происхождения. Не встречается он и в «Очерках бурсы» Н. Г. Помяловского. По-видимому, писатели натуральной школы, от которых идет литературное употребление этого слова, воспринимали его как простонародное областное выражение.

У А. Чужбинского в рассказе «Бурбон» слово сморозить выдается за армейский арготизм: «А, может быть, он женится, — заметила толстая дева. — Разве кто-нибудь женит, — отозвался Мокрецов и захохотал в качестве полкового остряка, при каждом слове которого товарищи обыкновенно разражались смехом, — думая, что он непременно что-нибудь сморозит» (Чужбинский, ч. 1, с. 209).

Этимологам естественно напрашивалось сопоставление этого слова с корнем морз-// мьрз-. Но непосредственно отсюда вывести его современное значение представлялось затруднительным. Преображенский осторожно и гипотетически заметил: «собств. дать, заставить, замерзнуть; откуда указанное переносное значение (`сказать глупость, солгать'. — В. В.), сказать трудно; м. б., это семинарское выражение, явившееся под влиянием гр. μωρός `глупый'; ср. ерунда, ерундить» (Преображенский., 2, с. 339; ср. междом. море, которое еще Памва Берында объяснял: `юроде, дурню'. Фасмер. Греко-слав. этюды., 3, с. 128—129). Эта робкая и ни на чем не основанная этимологическая гипотеза наивно-доверчивым филологом принимается за достоверную истину. Составитель статьи об этом слове в словаре Ушакова уже без всяких оговорок учит читателя: сморозить «из семинарск. арго от греч. μωρóς — глупый» (4, с. 307).

Как этимологические догадки бывают далеки от реальной и стории значений слова, легко увидеть, обратившись к слову сморозить. Это слово лишь каламбурно может быть сопоставлено с мороз. Например, в письме Вл. С. Соловьева к М. М. Стасюлевичу (от 20 января 1895 г.): «Спешу, впрочем, заметить, что сегодня на термометре — 26, а потому, быть может, упрекая Вас в гордости, я просто сморозил» (Стасюлевич и его совр., 5, с. 388).

Заметка ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись на двух ветхих листках, а также отдельная выписка из рассказа А. Чужбинского «Бурбон», включенная в настоящую публикацию.

Печатается по рукописи с внес ением нескольких необходимых поправок и уточнений. — В. П.