Разговорному русскому языку, его фамильярному стилю присуще экспрессивное выражение рвёт и мечет. Оно чаще всего сочетается с названием действующего субъекта в 3-м лице, имеет формы времени и обозначает `находиться в сильно раздраженном состоянии, в большом озлоблении на кого-нибудь'. Ср., например, у Салтыкова-Щедрина в «Дневнике провинциала»: «Он был вне себя, он, как говорится, и рвал и метал. Я всегда знал, что он ругатель по природе, но и за всем тем был удивлен». В письме А. В. Дружинина к И. С. Тургеневу (26 января 1857 г.): «Он [Краевский] прогнал Зотова, но взамен его приобрел каких-то неизвестных бандитов, рвет и мечет и ярится невыразимо» (Тургенев и «Современник», с. 205). У Тургенева в романе «Накануне»: «Ваш племянничек шумел и орал на весь дом; заперся, для секрету, в спальню, а не только лакеи и горничные, — кучера все слышать могли! Он и теперь так и рвет и мечет, со мной чуть не подрался, с отцовским проклятием носится, как медведь с чурбаком». У Достоевского в «Преступлении и наказании»: «...она... в исступление... начинала клясть судьбу, рвать и метать все, что ни попадало под руку». У Гл. Успенского в очерке «Новые времена» (На старом пепелище): «Вдруг она заскучала, задумалась и иной раз ревет ревмя... А иной зла, как бес, и рвет и мечет на всех».

Выражение и рвет и мечет проникло в русский литературный язык из картежного, игрецкого диалекта. Оно первоначально характеризовало азарт банкомета, который то и дело рвал, т.  е. распечатывал новые колоды и метал карты. Сближение этого выражения с литературным языком произошло не раньше 70—80-х годов XVIII в., когда азартные игры стали любимым развлечением двора, дворянства и военной среды. Но уже к началу XIX в. это выражение утратило этимологическую связь с картежной средой и широко употреблялось в простом стиле литературного языка.

У П. П.  Сумарокова в стихотворении «Амур, лишенный зрения»:

Он рвет

и мечет

Попавшихся ему дерет,

Как перепелок кречет.

К серединеXIX в. выражение рвет и мечет, сохранив свою экспрессивную выразительность, уже нередко подвергалось новой народной этимологизации, еще дальше уводившей его от представления о картежном азарте. Например, в романе Д. Н. Мамина-Сибиряка «Именинник» (в речи мещанина Пружинкина): «Марфа-то Петровна рвет и мечет, как лев. Два раза проклинала».

Заметка ранее не публиковалась. Сохранилась рукопись (2 листка разного формата) и более поздний машинописный текст. Публикуется по рукописи. — И. У.