Слово отщепенец в современном русском языке относится к книжному стилю. Оно имеет яркую экспрессивную окраску, выражая неодобрительную или презрительную оценку.

Отщепенец — отступник, человек, отколовшийся от какого-нибудь коллектива или отторгнутый им. Морфологоческий состав этого слова довольно ясен. В нем выделяется основа отщеп (ср. глагол отщепить или отщепать — отколоть, отделить щепку, лучину) и суффикс -енец (но ср. обновленец, непротивленец и др. под.). Уже эта пестрота состава слова говорит об относительно позднем его образовании. Можно предполагать, что это слово возникло в письменно-деловом языке. Суффикс -енец, или -ец, присоединяемый к основе страдательного причастия на -ен (ср. переселенец, выведенец и т. п.), официально-письменного употребления. Отглагольная же основа этого слова, отщеп, кажется, указывает на русскую народную среду (ср. народно-областн. отщепок— осколок, отделенный от древка, доски, полена и т. п.). Таким образом, уже путем историко-этимологического анализа можно прийти к выводу, что слово отщепенец, как гибридное, славяно-русское образование, возникло, во всяком случае, не ранее XIV—XV вв. и появилось в стилях делового языка. Действительно, в «Материалах» Срезневского отмечено употребление этого слова в памятнике второй половины XV в. (хотя и по более позднему списку): «именуеть его отщепенцемъ и отступникомъ» (в «Послании русских епископов Литовским о несообщении с митрополитом Григорием униатом 1459 г.») (см. Срезневский, 2, с. 824; ср. сл. 1867—1868, 3, с. 296). По-видимому, это слово образовалось и применялось до XIX в. почти исключительно в церковной среде. От него были произведены слова отщепенка и отвлеченное понятие — отщепенство.

Показательно, что и в словарях Академии Российской слово отщепенец истолковывалось с церковной точки зрения. «Отщепенец — Раскольник, отступник от принятого обществом нашим (?) исповедания. Отщепенство — Отпадение от общепринятого исповедания» (сл. 1822, ч. 4, с. 712). То же понимание отражается и в словаре 1847 г.: «Отщепенец, нца, с. м. Отпавший от единства православной церкви; раскольник, отступник, еретик» (сл. 1867—1868, 3, с. 29). Любопытно, что и в языке русских исторических романов 30—40-х годов XIX века слово отщепенец применяется исключительно к обозначению еретиков, отступников от православной церкви, преимущественно раскольников. Например, у И. И. Лажечникова в романе «Последний новик»: «Отщепенец православной церкви, сообщник слуг антихристовых, он и благодарность, и кровь топчет в грязи» (Лажечников, 1, ч. 3, гл. 5, с. 346). Ср. в четвертой части того же романа (с. 433) упоминание о запащиванцах, перекрещенцах и других раскольничьих сектах.

При ближайшем историческом рассмотрении морфологического состава слова отщепенец возникает сомнение, можно ли вообще допустить наличие суффикса -  енец как цельной, внутренне слитной и продуктивной морфологической единицы в русском литературном языке XIV—XV вв. (ср. инославянское заимствование XX в.: беженец). Во всяком случае, было бы осторожнее и с исторической точки зрения целесообразнее в морфологической структуре слова отщепенец выделять причастную основу страдательного залога отщепен- и суффикс -ец. Но в таком случае требует объяснения отсутствие l epentheticum в отщепен- (ср. русск. расщепление). Невольно является предположение, что слово отщепенец проникло в московский литературный язык XV в. из языка «Литовско-русского» или Литовского государства, где, в свою очередь, это слово могло появиться под польским влиянием. В таком случае самый факт первого обнаружения этого слова в середине XV в. в послании русских епископов литовским станет глубоко знаменательным. Акад. Е. Ф. Карский указал слово одьщепенець(одщепенци) в значении `схизматик' в языке западнорусского сборника XV в. и сопоставил его с польским odszczepineniec (см. Изв. ОРЯС, 2, кн. 4, 1897, с. 1032). Таким образом, в слове отщепенец следует видеть один из ранних юго-западно-русизмов и юго-западно-полонизмов в составе его церковнославянских стилей. Церковнославянский колорит долго сохранялся в экспрессивно-стилистическом облике этого слова.

По-видимому, лишь во второй половинеXIX в., в 60—70-х годах, слово отщепенец приобретает более широкое употребление и теряет резкий колорит церковности. Однако в словаре Даля это изменение еще не нашло вполне отчетливого выражения. У Даля читаем: «Отщепенец,-нка — отщепившийся по разномыслию от общества, паствы, церкви; раскольник, отступник, еретик» (сл. Даля 1881, 2, с. 796). Точно так же истолковывается слово отщепенец в сборнике М. И. Михельсона «Русская мысль и речь» (1912, с. 591): «Отщепиться — (иноск.) отделиться от прежних единомышленников (как щепа откалывается от дерева). Ср. отщепенец — раскольник, отступник, еретик».

Но ср. у Ф. М. Решетникова в «Глумовых»: «Все обитатели Козьего болота корили его, называя отщепенцем, т. е. отделившимся от них». У Каронина (Петропавловского): «Полный надел земли был только у Петра Беспалова; остальные довольствовались половиной, как Клим Дальний и Потапов, или четвертью, как Семен Белый и Семен Черный. Понятно, что все они ликовали, уходя из деревни. Все время, пока они оставались в деревне, они испытывали одну тоску и чувство ненужности. Отщепенство их от мира зашло так далеко, что они и сами это сознавали, делаясь все более и более равнодушными к своим делам» (Каронин, с. 220).

Таким образом, в общелитературный язык слово отщепенец с значением `отступник от какой-нибудь системы мировоззрения или от какого-нибудь коллектива' было занесено разночинно-демократической интеллигенцией 60-х годов, происходившей из среды духовенства или близкой к этой среде.

Опубликовано в «Докладах и сообщениях филологического ф-та МГУ им. М. В. Ломоносова», вып. 3 (М., 1947) вместе со статьями «Завзятый» и «Никчемный» под общим названием «Из истории русской литературной лексики (к вопросу об исторических связях русского, украинского и белорусского языков)».

В архиве сохранились: ксерокопия статьи, машинопись с авторской правкой, рукопись на 5 листках разного формата и одна карточка с цитатой из «Рассказов о парашкинцах» Каронина (Петропавловского).

Здесь печатается по ксерокопии, проверенной и уточненной по рукописи, с внесением ряда необходимых поправок. — В. П.