Для семантической истории многих выражений очень важно определение социальной среды формирования их значений и путей их экспрессивно-смысловых странствований. Эту мысль особенно ярко и внушительно в XX в. защищал А.  Мейе. Вот пример. Разговорное прилагательное отпетый в значении `безнадежно-неисправимый, отъявленный', носящее яркую печать экспрессии осуждения, по своей этимологической природе прозрачно. Легко восстановить и внутреннюю форму современного качественного значения этого слова применительно к лицам. Она ярко видна в таком, например, прозвище одного из действующих лиц «Петербургских трущоб» Вс. Крестовского, «...желтоволосый старичонко, с неподвижными рыбьими глазами, ”отпетый, да не похороненный“, Пахом Борисович Пряхин» (Крестовский, 1899, 2, с. 543). Очевидно, это переносное значение слова отпетый развилось из причастия отпетый, т. е. подвергшийся всем обрядам, совершаемым над умершим перед погребением, перед отправлением в могилу (отпеть покойника). Иными словами, `такой, что люди его как бы отпели, совершили обряд отпевания', — с отрицательной экспрессией — `пропащий, вычеркнутый из списка достойных жизни людей'.

Ср. у Островского в комедии «Не так живи, как хочется»: «Прощай, Груша! Коли со мной что недоброе сделается, на твоей душе грех будет. Я голова отпетая, ты меня знаешь». У Достоевского в «Дядюшкином сне»: «Ну, что на меня глаза выпучил, отпетый дурак?» У Б. Маркевича в романе «Бездна»: «...пред вами находился давно порешенный, давно отпетый человек...» (Маркевич 1912, 8, с. 17).

Ср. тип отпетого в «Очерках бурсы» Н. Г. Помяловского. Помяловский в очерке первом «Зимний вечер в бурсе» изображает отпетого в лице Гороблагодатского: «Он был отпетый. Отпетый характеристичен и по внутреннему, и по внешнему складу. Он ходит заломив козырь на шапке, руки накрест, правым плечом вперед, с отважным перевалом с ноги на ногу; вся его фигура так и говорит: ”хочешь, тресну в рожу? думашь не посмею!“ — редко дает кому дорогу, обойдет начальника далеко, чтобы только избежать поклона. Гороблагодатский поддерживает самое неприличное дело, если оно относится ко вреду высших властей, отмачивает дикие штуки. Он ревнитель старины и преданий, стоит за свободу и вольность бурсака, и, если нужно будет, не пощадит для этого священного дела ни репутации, ни титулки. Он основной столб товарищества. Бурсаки с такими доблестями обыкновенно звались отпетыми. Но отпетые были разного рода: одни из них назывались благими: это были дураковатые господа, но держащиеся тех же принципов; другие назывались отчвалыми: эти были вообще не глупы, но лентяи бесшабашные; Гороблагодатский же был отпетый — башка: он шел в первых по учению и в последних по поведению. Башка и отчвалый умно гадили начальству, а благой глупо: например вдруг захохочет учителю в лицо и покажет ему кукиш; вздерут благого, а через несколько времени он опять выкинет какую-нибудь глупую дерзость. Но никто из отпетых так не солил начальству, как Гороблагодатский» (Помяловский 1868, 2, с. 13—14).

В очерке втором «Бурсацкие типы»: «Сторож... крикнул вслед утекающей бурсы:

Сволочь отпетая! Всех вас перепороть следует!» (с. 64—65).

В очерке «Женихи бурсы»: «Но Аксютка, как отпетая личность, не обращал внимания на служительские власти. Он продолжал ломиться к Цепке в хлебную.

Кто тут? — послышался голос Цепки.
Это я. Цепа.
Я тебе дам такого хлебца, что не съешь... прочь пошел» (с. 136).

В отрывке «Андрей Федорыч Чебанов»: «Детский либерализм и преждевременная, ни к чему не ведущая дипломатика, привитая насильственно, была делом француза, действительно враля отпетого, всегда искусственно раздражавшегося своими фразами» (с. 283).

Это употребление и значение слова отпетый еще не были отмечены в академическом словаре 1847 г. Очевидно, они вошли в норму русского литературного языка не ранее 40-х годов. Но где, в какой социальной среде они сложились? В среде духовенства, в бурсе, в кругу блатного мира? Неясно. Ведь отпевали всех, кого хоронили.

Но, по-видимому, была еще совсем иная экспрессивно-идеологическая линия развития и движения слова отпетый, ярче всего выступающая в стилях публицистической окраски. В академическом «Словаре современного русского литературного языка» почему-то слово отпетый включается в такие фразовые контексты: отпетый вопрос, отпетая старина и т. п. — `о чем-либо прошлом, невозвратном'. Такое применение иллюстрируется двумя цитатами: «Таким образом прошло двадцать лет. В конце 1858 года отпетый и похороненный вопрос воскрес с новой силой» (Писарев, Подвиги европ. авторит.); «Если и сохранилось что-нибудь от этой прежней, франтоватой его жизни, то сохранилось... в виде какой-то пережитой, отпетой старины, которую, увы! не воскресят никакие косметики (Достоевский, Дядюшкин сон)» (БАС, 8, с. 1519).

Ясно, что оттенок «невозвратимого», «далекого от живой общественной жизни» ведет совсем к другой экспрессивно-семантической атмосфере, чем та, которая характеризует образы «отпетой головы», «отпетого дурака» и т. п. Вместе с тем в публицистическом употреблении слова отпетый более выпукло выступают его этимологические основы, его смысловые оттенки, намекающие на отношение к прошлому, уже потерявшему актуальное значение для современности.

Опубликовано вместе с очерками о словах и выражениях: «Зодчий», «Поползновение», «Стих нашёл», «Хоть святых вон выноси» под общим названием «Историко-этимологические заметки» в сб.: «Этимология 1968» (М., 1971). В архиве сохранился машинописный экземпляр очерка с авторской правкой и рукопись (на 3-х листках, написанных в разное время), полностью вошедшая в публикацию. Здесь публикуется по оттиску, сверенному с оригиналом. В архиве сохранился рукописный авторский текст (на ветхой бумаге зелеными чернилами), не вошедший в публикацию: «Разговорное имя прилагательное отпетый в значении `неисправимый, безнадежный в каких-нибудь своих отрицательных качествах' очень ясно по своему происхождению. Оно восходит к причастной форме глагола отпеть в его церковном значении `совершить над покойником особый церковный обряд так наз. отпевания перед похоронами'. Гр. Дьяченко в своем словаре так определяет отпевание: ”чин погребения усопшого; конец пения, церковного служения“ (Дьяченко, Ц-сл. сл., с. 397). В словаре 1847 г. это значение иллюстрируется таким примером: ”Отпетого покойника повезли хоронить в деревню“ (сл. 1847, 3, с. 124). Внутренний ход переноса значения в форме отпетый без труда можно представить себе в таком виде: `такой, что остается только похоронить, пропащий', а в сочетании с именами существительными, выражающими отрицательную характеристику, — `отъявленный, безнадежный'. В русском литературном языке 50—60-х годов XIX в. эта ”нутренняя форма“ слова отпетый еще очень живо ощущалась. У Всев. Крестовского в ”Петербургских трущобах“ встречается такое словоупотребление: ”...рядом с ним желтоволосый старичонко, с неподвижными рыбьими глазами, ”отпетый, да не похороненный“...“ (Михельсон, Свое и чужое, 1912, с. 587). Карамзин и Пушкин не знают прилагательного отпетый. Лермонтов в своей ранней статье ”Панорама Москвы“ (1833—1834 гг.) употребляет слово отпетый в переносном значении: `отошедший в прошлое, умерший' — при описании Сухаревой башни: ”Она гордо взирает на окрестности, будто знает, что имя Петра начертано на ее мшистом челе! Ее мрачная физиономия, ее гигантские размеры, ее решительные формы, все хранит отпечаток другого века, отпетой грозной власти, которой ничто не могло противиться“ (Лермонтов 1937, 5, с. 344). Понятно, что переносное значение отпетый должно было прежде всего сложиться и укрепиться в среде духовенства. Но, по-видимому, это значение рано было усвоено и крестьянской и мещанско-городской средой. Так, у Н. Полевого в рассказе ”Крестьянин“ из серии ”Рассказы русского солдата“ в речи крестьянина: ”Тебе жениться на моей дочери, голь отпетая, тебе?“ (Полевой, 1834, 1, с. 234)». — М.Л.