|
НЕВЫРАЗИМЫЕ. Эвфемистическое
обозначение панталон, кальсон «невыразимые», появившееся в русском
литературном языке второй четверти XIX в., соответствует английскому
inexpressibles, (ср. также калькированные снимки в франц. inexpressibles,
немецк. die Unaussprechlichen; см. B. Unbegaun. Le calque dans les langues
slaves // Revue des études slaves, t. XII, fasc. 1 et. 2, 1932, р. 10). У
Тургенева в повести «Несчастная»: «Его бухарский халат разъехался спереди,
и обнаружились препротивные нижние невыразимые из замшевой кожи». У
Маркевича в «Вагоне»: «Я никого, разумеется, ни чаял встретить, и костюм
мой поэтому был самый, так сказать, первобытный: желтые турецкие туфли, de
babouches, на голых ногах, над ними нечто невыразимое, целомудренно
объяснил рассказчик, — des inexpressibles из полотна и затем, такой же
полотняный балахон» (Михельсон, Русск. мысль и речь, 1, с. 644). У И. С.
Тургенева в очерке «Пэгаз» (1871): «Выхожу — и вижу — за калиткой —
человека дурно одетого с разодранными невыразимыми, а перед
калиткой Пэгаз в позе победителя».
В «Записках» проф. Д. И. Ростиславова о рязанской бурсе сл
ово инекспресибли постоянно
употребляется как иронический эвфемизм при описании учебной порки. «При
сеченьи нас сначала не всегда вполне обнажали, оставляя не снятыми
инекспресибли...»; «Минимум состоял из 15—20 ударов. Этот minimum
не только при холщевых, но и при моих тяжелых инекспресиблях был
гораздо больнее, нежели пять даже по обнаженному телу. Потом, если
завороченные на спину рубаха или платье упадут на инекспресибли,
оттого что начнешь сильно двигаться и поднимать голову от боли, то
почти всегда являлись держатели, которые уже снимали инекспресибли»
(Русск. старина, 1884, июль, с. 88). Ср. также: «Старший, полагая, что ему
велят сечь, ударил лозою.., но не сняли инекспресиблей. ”Ах ты!., —
заревел Родосский, — да разве я велю тебе сечь портки?“» (Русск. старина,
1893, январь, с. 135).
Эвфемистической заменой выражения
без брюк, без штанов является
также — без оных. Например, у Салтыкова-Щедрина: «Как только,
бывало, губернатор за ворота, так предводитель сейчас: Ой, тарантас! — и
марш в деревню. И ходит там без оных, покуда опять начальство к
долгу не призовет» («Праздный разговор»).
Публикуется впервые как композиция из
фрагментов текста, сохранившегося на 3-х листках ветхой бумаги, написанных
в разное время разными чернилами и карандашом. — М.
Л.
|
