|
Недотрога. Наличие в быту
таких понятий и характеров, для которых в русском языке еще не
создано слов, побуждает Пушкина к канонизации, к переложению
на русский лад тех французских слов, которые воспитывали и
внушали соответствующую область мыслей и поведения. «Coquette,
prude. Слово кокетка обрусело, но prude не переведено и
не вошло еще в употребление. Слово это означает женщину,
чрезмерно щекотливую в своих понятиях о чести (женской) —
недотрогу. Таковое свойство предполагает нечистоту
воображения, отвратительную в женщине, особенно молодой.
Пожилой женщине позволяется много знать и многого опасаться,
но невинность есть лучшее украшение молодости. Во всяком
случае прюдство или смешно, или несносно» (9,
41).
Характерно, что в набросках «Романа в письмах» светская
девушка пользуется для передачи
значения prude просторечным словом недотрога.
(Виноградов. Язык Пушкина,
с. 263).
[См. в той же работе В. В.
Виноградова:] [...] Пушкин изображает Татьяну, будущую
светскую даму, по языку более народной, исконно-русской, чем
Онегина.
И в других произведениях Пушкина светская женщина, если от ее
имени ведется изложение, всегда окружена атмосферой
«русского духа», русского языка.
Мало того: она полемически исповедует те взгляды на русскую
литературу, русский язык, на роль светской женщины в быту и
искусстве, которые развивал сам поэт в своих журнальных
статьях. Тем самым внушается самоочевидность, реальная
непреложность этих мнений. В набросках «Романа в письмах» Лиза
так пишет о женщинах провинциальных и столичных и об их
отношении к литературе: «Маша хорошо знает русскую литературу.
Вообще здесь более занимаются словесностью, чем в Петербурге.
Здесь получают журналы, принимают живое участие в их
перебранке, попеременно верят обеим сторонам, сердятся за
любимого писателя, если он раскритикован. Теперь я понимаю, за
что Вяземский и П(ушкин) так любят уездных барышень — они их
истинная публика». И еще острее согласие Лизы с Пушкинской
оценкой критики «Вестника Европы» (на «Графа Нулина»): «Я было
заглянула в журналы и принялась за критики Вестника, но их
плоскость и лакейство показались мне отвратительны. — Смешно
видеть, как семинарист важно упрекает в безнравственности и
неблагопристойности сочинения, которые прочли мы все, мы —
санкт-петербургские недотроги!»
(Виноградов. Язык Пушкина,
с. 228).
|
