Смешанное двуязычие в структуре слова обнаруживается нередко не столько непосредственно морфологическим его составом, сколько отношением этого слова к другим словам из той же лексической, словопроизводственной цепи. Например, значение и строение слов начитанный и начитанность в русском языке мотивированны. И, тем не менее, эти слова несколько выпадают из живой системы русских грамматических соотношений (ср. отсутствие глагола начитать кого-нибудь и невозможность прямого соотнесения слова начитанный с глаголом начитаться).

Слова начитанный, начитанность возникли в русском литературном языке начала XIX в. Они пришли на смену архаическим церковнославянизмам книгочий, книгочетство. Так, в немецко-российском лексиконе г. Аделунга (СПб., 1798) указываются такие русские соответствия немецким словам belesen и Belesenheit: «Belesen, adj. и adv. Книгочий, тот кто много читал. Ein belesener Mann, человек много книг читавший: от того die Belesenheit, книгочетство, многочетство» (Аделунг, Полн. лекс., с. 229). Очевидно, в русском литературном языке конца XVIII в. слова начитанный и начитанность еще не укоренились. Вместе с тем несомненно, что немецкие слова belesen и Belesenheit дали толчок к образованию соответствующих русских слов начитанный и начитанность. Таким образом, эти русские слова образованы посредством калькирования немецких belesen, Belesenheit. На то, что начитанный и начитанность — кальки, указывает и своеобразие их строя. Начитанный — не причастие страдательное от глагола начитать, а самостоятельно образованное отглагольное имя прилагательное.

А. С. Шишков ссылается на слово начитанность как на своеобразный неологизм карамзинского стиля. В «Рассуждении...» он упрекает новейших русских писателей в том, что они «не вникая в язык свой многих слов не знают, или по неупражнению своему в чтении книг своих почитают их обветшалыми, и делают на место оных новые слова сочиняя и спрягая их не по смыслу и разуму коренных знаменований оных, но по приучению слуха своего к чужим словам и объяснениям, как то: начитанность, картинное положение, письменный человек и тому подобные» (Шишков, Рассужд. о ст. и нов. слоге, с. 69). Ср. также: «Обработанность— обдуманность — начитанность. — Помилуйте! Долго ли нам так писать? Не уж ли мы вподлинну думаем, что язык наш будет в совершенстве, когда мы из всех глаголов, без всякого размышления и разбора, накропаем себе кучу имен?» (там же, с. 212—213).

В «Московском Меркурии» (1803, ч. 3, с. 45) в качестве «новых слов, которыми ни один еще Русский Лексикон не украшен», указаны такие — среди индивидуальных неологизмов: «Начитанность — сердечность — равносторонность (вместо Политического равновесия) — чинность — неписьменность (вместо простоумия) — фигурность— изящная обдуманность — народодержавнаядогадка — соторжка— довременной — кривотолчить— картины списанные с случаев — портреты деяний героя — декламировать стихи в доль— коллекция славы — экспатриот... авкторитет (вместо авторства)...». Но слова начитанный, начитанность очень быстро находят широкое признание, хотя и не попадают в переработанный «Словарь Академии Российской» (1806—1822) и в словарь П. Соколова (1834). В словаре 1847 г. слова начитанный и начитанность уже рассматриваются как общелитературные и общепризнанные:

«Начитанность, и, с. ж. Свойство начитанного; познания, приобретенные чтением. «Начитанный, ая, ое, — н, а, о, 1) прич. стр. гл. начитать. Он говорит не свое, а начитанное. 2) пр.(илаг. — В. В.). Много читавший, научившийся многому из книг. Он человек начитанный» (см. сл. 1847, 2, с. 422). Всякому ясно, что под словом начитанный искусственно объединены две омонимические формы.

Слова начитанный, начитанность входят в норму русской литературной лексики не позднее 20—30-х годов XIX в. См. у С. Аксакова в «Семейной хронике»: (Кальпинский) «Это был человек в своем роде очень замечательный, не получивший никакого научного образования, но очень умный и начитанный...»; у Гоголя в «Мертвых душах» (Чичиков о полицеймейстере): «Чрезвычайно приятный, и какой умный, какой начитанный человек!»; у Тургенева в «Записках охотника»: «Девица она была образованная, умная, начитанная, а я даже латынь-то свою позабыл, можно сказать, совершенно» («Уездный лекарь»). В эти годы можно встретить и отрицательное отношение к слову начитанный. «Так! сердце мое говорит, что в скором времени слово ”человек начитанный”, это тяжелое слово, созданное для того, чтоб пугать хорошеньких женщин, — исчезнет из светского разговора» (Дружинин. Письма иногороднего подписчика, с. 140). Употребление слова начитанность см. у Н. И. Греча в «Воспоминаниях старика»: «Однажды прочитал он мне прекрасный проект устройства гражданской и уголовной части, в котором было много ума, начитанности, наблюдательности...» (Греч 1930, с. 504). В рецензии «Литературной газеты» на «Мечты и звуки» — стихотворение Н. Н.[екрасова]: «Видно воображение в авторе, еще более видна начитанность лучших русских поэтов» (Лит. газета, 1840, № 16, 24 февраля).

Опубликовано в сборнике «Этимология. Принципы реконструкции и методика исследования» (М., 1964) вместе со статьями «Переживание», «Интеллигенция», «Пресловутый», «Истошный [голос]», «Дотошный» под общим названием «Историко-этимологические заметки. II».

В архиве сохранилась рукопись — 5 пронумерованных листков пожелтевшей бумаги разного формата (один листок отсутствует), озаглавленная: «История слов начитанный — начитанность». Кроме рукописи, в архиве есть 26 выписок, сделанных, по-видимому, по просьбе автора, из картотеки БАСа в Петербурге. Некоторые из них здесь внесены в текст, поскольку примеров употребления слова начитанный, кроме данных словарей, в основной части рукописи, а также в публикации не было. Статья печатается по оттиску, сверенному с рукописью, с внесением ряда необходимых поправок и уточнений. — В. П.