Слово мурло представляет собою экспрессивный вульгаризм бытового просторечия. Оно обозначает морду, уродливое, некрасивое лицо (ср. у Маяковского: мурло мещанина). От этого слова произведено прилагательное мурластый `с некрасивым лицом, с мурлом'. Например, у Н.  Г. Помяловского в рассказе «Вукол»: «Федосья-кухарка говорила, что на его мурластой харе можно точить ножи» (ср. также областн. мурлач). Морфологический состав слова мурло довольно прозрачен. Форма среднего рода связана с экспрессивным суффиксом -л(о). Этот суффикс субъективной оценки, выражающей уменьшительность, уничижительность, презрение, выделяется и в слове муж-л-ан (ср. также вульгарное хамло).

Корневой элемент мур- Даль и Горяев сопоставляли с татарским словом мурун `нос'. Так, у Даля читаем: «Мурло, мурно, ср. южн. тмб. (татрс. мурун, нос?) рыло, морда, рожа, мусалы, су(сы)салы, мордасы. Мурластый, мордастый, толсторожий» (сл. Даля 1881, 2, с. 367). А. Преображенский под влиянием В. И. Даля готов признать основной нормой народно-областное мурно: «мурло, вероятно, преобразовано по аналогии рыло» (Преображенский, 1, с. 569). Но это все домыслы, не имеющие под собою никакой исторической почвы.

Корневой элемент мур- известен всем славянским языкам, в их числе и древнерусскому. Так, в древнерусской письменности находим слова муръ, мюръ, муринъ, мюринъ в значении `эфиоп, негр, мавр, чернокожий', а далее: `бес, черт'. Напр.: Аще еси Моуринъ тлъмъ, то душею блъ боуди (Aethiops). Гр. Наз. XI в. 121—Два мурина страшна и зловидна. Никон. Панд. сл. 40 (Срезневский, 2, с. 195 и 254).

Слова мур, мурин имеют соответствия и в других славянских языках: украинск. мурин; старослав. моуринъ, множ. ч. моури; словинск. mur `мавр; вороной'; murče `воронко, вороной конь'; сербск. мòреша — эпитет козы (черной?); чешск. mouřenín; польск. murzyn, верхнелуж. mur, нижнелуж. mor.

Миклошич считал эти слова заимствованием из германских языков: древневерхненем. mor, нижненем. mohr `негр' (Miklosich, 1886, с. 204—205). В германские языки слово проникло из лат. maurus (ср. итал. moro, франц. more); латинское же maurusвосходит к греч. μαυρός, 〄μαυρός `темный'. На эту связь мурло с мурин попутно указывал академик А. И. Соболевский²⁰⁷. Ср. употребление слова мурин у А.  Н.  Островского в «Горячем сердце» в речи купца Курослепова: «И сон это я видел, али что? Дров будто много наготовлено и мурины. Для чего говорю дрова? Говорят: грешников поджаривать».

Тот же экспрессивный суффикс -л- этимологически выделяется и в слове мужлан. Слово мужлан является презрительным, бранным обозначением грубого, невоспитанного человека, свойственным фамильярному стилю устной речи. Оно попало в литературный язык из народной речи. В словаре 1847 г. оно квалифицировано как «простонародное». Значение его, однако, определяется так, как бы оно звучало в устах помещика: «мужлан, а, с. м. простон. Грубый мужик» (сл. 1847, 2, с. 330). Ср. у В. С.  Курочкина в стихотворении «Затишье»:

По-прежнему зажили панами

И, дома валяясь в халатике,

Пейзан называем мужланами

По правилам русской грамматики.

Заметка ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись (4 листка разного формата). Здесь публикуется по рукописи. — В. Л.

²⁰⁷ См. Соболевский А. И. Лингвистические и археологические наблюдения, вып. 2. Варшава, 1912. С. 3.