В. И. Даль в «Толковом словаре» (2, с. 241) помещает слово лапушка в одно гнездо с лапа и сближает лапочка и лапушка по их употреблению. Обе формы, по Далю, выражают `ласковый привет женщине'.

Еще наивнее это сближение сделано в «Толковом словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова (2, с. 25). Тут находим: «Лапушка, и, ж. (разг.) 1) Уменьш.-ласкат. к лапка...  2) Ласкательное обращение к ребенку или женщине, реже к мужчине (фам.)».

Такого рода этимологизация не чужда и живому словоупотреблению писателей. Ср. у Лескова в романе «На ножах»: «Ангел, душка, лапочка моя, Лара». У Пушкина такое словоупотребление встречается в письме П. Б. Мансурову (1819): «... потому что я люблю тебя — и ненавижу деспотизм — прощай, лапочка». У И. И. Панаева в очерке «Барышня» (1844): «Няня кричит жалобным голосом: — Что это с тобой, лапочка ты моя, что с тобой приключилось... Уж не зубки ли?.. Покажи-ка».

Между тем в академическом словаре на слово лапочка приведен лишь один пример из Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»: «На суку Качалась белка... лапочкой, Как кошка умывалася» (6, с. 63).

Еще Я. Автамонов в своей работе «Символика растений в великорусских песнях» (ЖМНП, ч. 344, 1902, ноябрь, декабрь) высказал предположение, что лапушка — это «поэтический символ из царства растений». «Правда, в песнях мы не имеем прямых доказательств того, что лапушка растение, но есть несколько соображений, говорящих в пользу такого предположения... У Даля говорится: ”лапушка — дятлина, трилистник, клевер“. У Анненкова (Ботанический словарь. — В. В.) тоже упоминается лапушка — это Trifolium pratense, клевер, красная кашка, что вполне совпадает с данными Даля. Цветы у нее, по Гофману (Ботанический атлас. — В. В.), редко бывают белые, большею частью — или бледно-красные или пурпуровые; цветет с апреля до октября». Известно, что «красный цвет ассоциируется в представлении народа с образом женщины, так что нет ничего невозможного в том, что лапушка стала символом женщины, а затем потеряла в некоторых местах свое первоначальное значение и сделалась ласкательным словом» (ср. разлапушка, так же как разлебедушка и раздуша; в песнях также разлавровый). В качестве семантической параллели «образования ласкательных имен на основании их символического значения» Я. Автамонов ссылается на народно-поэтические эпитеты женщины: ягодка и репушка (ласковая `кличка круглой девки').

Лапушка обычно «встречается в песнях, как женское ласкательное: дочь, обращаясь к матери, называет ее лапушкой (Шейн, с. 808). Свекровь так же называет своих невесток (Соболевский. Влкр. нар. песни, 3, с. 22). Но, конечно, чаще всего лапушкой является любимая молодцем девушка и это, как можно думать, основываясь на окраске цветка, было первоначальным значением клевера. Только в одной песне... встретилось ласкательное лапушка по отношению к мужчине: девушка называет так любимого ею молодца...» (там же, 3, с. 168). Так в слове «утрачивается связь между первоначальным и символическим значением, причем первоначальное или совсем позабывается, или считается особым словом, сходным только со словом-символом по звукам» (Автамонов Я. Символика растений в великорусских песнях // ЖМНП, ч. 344, 1902, декабрь, с. 253—254, 255).

Слово лапушка встречается в лирике Петровского времени. Ср. в более позднем Песеннике 1799 г.:

Черну шляпу скидавал,

Честь лапушке отдавал:

Здравствуй, лапушка моя,

Дома ль матушка твоя?

(См.: Чернышев В. [И.] Русская песня у Островского // Изв. по русскому языку и словесности [АН СССР], 2, кн. 1, 1929, с. 311).

В «Женитьбе» Гоголя, в речи Кочкарева: «Иван Кузьмич! Лапушка, милочка! Ну хочешь ли, я стану на колени перед тобой?» (д. 2, явл. 16).

И. Г. Прыжов в своей брошюре «26 московских пророков, юродивых, дур и дураков» (1865) так рассказывал о Петре Устюжском: «Петруша особенно любит хорошие соты, сдобные, сладкие пироги, цветочный чай, моченые яблоки, варенье всех сортов, зернистую икру, блины, яичницу и молодых горничных, которых называет вербочками, малиновками, пеночками, кинареечками, лапушками» (с. 56).

(Виноградов В. В. Семнадцатитомный академический словарь современного русского литературного языка и его значение для советского языкознания // Вопросы языкознания. 1966. № 6, с. 15—16).