Несмотря на тождество подписи Р с подписью позднее в № 32 за 1831 год (5 июня) напечатанной пушкинской статьи о сочинениях J. Delorme (S-te Beuve) и ранее в № 4 (16 января 1830 г.) — опубликованной статьи об «Истории русского народа» Н.  Полевого (см. свидетельство Вяземского: «Русский Библиофил», 1914, апрель), статью в «Смеси» «Лит. газеты» № 18 (от 27 марта 1831 года, с. 148) нет решительно никаких оснований приписывать Пушкину. Содержание статьи — историко-этимологическое. Речь идет об этимологии слова юбилей (в связи с тем, что Снегирев в своем письме о латинской речи, напечатанном в ч. 6 «Московского вестника» на 1830 г. (с. 146) признал его прилагательным) и об его историческом применении в разные эпохи.

Автор заметки в «Литературной газете» заявляет: «jubilaeus есть имя существительное производное от еврейского слова. Между разными значениями, ему присвоенными, значит оно прощение (remissionis múnus). Употребляется оно и как прилагательное, например, jubilaeus annus, jubilaeum festum. Но юбилей, возобновленный папами в XIV столетии, праздновался не в продолжении года, а через 100 лет, потом через 50 лет; следственно, г. Снегирев не ошибся и нельзя не пожалеть, что журналист напечатал без примечания бранчивое письмо на почтенного профессора» (148).

Прежде всего следует отметить не встречающуюся в подлинных сочинениях Пушкина конструкцию: «бранчивое письмо на почтенного профессора». В языке Пушкина слово бранчивый употребляется абсолютивно, то есть независимо от управления падежами существительного и вне связи с предлогами. Например, «потешил дерзости бранчивую свербежь», «бранчивые и напыщенные выражения», «бранчивые критики» и т. п. (Словарь языка Пушкина. М., 1956, т. 1, с. 169—170). Конструкция — письмо на кого-нибудь — также несвойственна языку Пушкина (см.: Словарь языка Пушкина, М., 1959, т. 3, с. 350—351).

Но вместе с тем необходимо указать на то, что этимология слова юбилей, предлагаемая в рассматриваемой заметке, и в настоящее время в основном считается вполне приемлемой. В «Russisches etymologisches Wörterbuch» von Max Vasmer (В. 3) под словом «юбилей» читаем: «юбилей, е я `jubiläum', seit Peter d. Gr., s. Smirnov 351. Überund Jubiläum aus lat. iubilaeum, urspr. iubilaeus annus, das auf hebr. Jôbêl `Widderhorn' zurückgeht, s. Littmann 29, Kluge — Götze EW 269, Walde — Hofmann I 719ff» (S. 466). Таким образом, критическое замечание автора заметки «Литературной газеты» касается лишь первого слова речи Снегирева: «Не имея речи под руками, разбирать ее не могу и в знании критика оной не сомневаюсь; но первое слово речи критиковано им напрасно».

Едва ли Пушкин мог пуститься в полемику из-за этимологии первого слова латинской речи, из-за спора о том, является jubilaeus существительным или прилагательным (что с синтаксической точки зрения даже для латинского языка не так существенно; ср. употребление пето в функции существительного и прилагательного). Таким образом, нет решительно никакой «зацепки», кроме буквы «Р», для того, чтобы связать эту заметку с именем Пушкина. В № 20 «Литературной газеты» (апрель 6) за 1831 год отдел «Смеси» начинается такой заметкой: «Новая грамматическая поправка. В 18-м № ”Литературной газеты“ один почтенный наш Корреспондент отстоял грамматические права латинского речения: jubilaeus, права, на кои покушался некоторый критик...».

(Виноградов. Проблемы авторства, с. 381—383).