В современной разговорной речи нередко употребляется выражение истошный голос: вопить, кричать истошным голосом. В этом контексте истошный обозначает `отчаянный, дикий'. Вообще же говоря, слово истошный современному языку чуждо. Оно является лишь компонентом фразеологического сращения истошный голос (но ср. истошный крик). Звуковой облик формы истошный связывает ее с живой народной — и притом московской или южновеликорусской — речью. В книжном стиле это слово произносилось бы источный. В словаре Даля это выражение помещено в гнезде, связанном с глаголом истекать — истечь: « Источный, истекающий, к истеку, истоку относящийся. Источная вода, ключевая, родниковая, живцовая. Кричать источным голосом или в источный голос, моск. смб, диким, отчаянным, последним, предсмертным, благим матом; ошибочно высточным» (см. сл. Даля 1881, 2, с. 59). Ср. у П.  И. Мельникова-Печерского в романе «В лесах»: «”Заревела в источный голос“ — отчаянный, безнадежный; последний» ¹⁰⁸. Ср. также в рассказе И. А.  Кущевского «Новый солдат» [в речи солдатской женки Матрены Дмитриевой]: «Ребенок источно кричит — умирает» (Кущевский, с. 52). Таким образом, до половины XIX в. выражение источный голос расценивалось как народно-областное. И действительно: оно не нашло себе места ни в словарях Академии Российской, ни в словаре 1847 г. Очевидно, оно еще не имело общего распространения в живой устной речи, еще не было общеразговорным. Оно было помещено сначала в «Опыте областного словаря 1852 г.»: « Источный, ая, ое, пр. Дикий, необыкновенный. Источный голос. Моск. Верейск.» (Опыт обл. влкр. сл., с. 76). Впрочем, в «Записках» известного поэта, переводчика и революционно-демократического публициста М.  Ил. Михайлова (1861—1862) читаем: «Наконец, сенаторы изготовились к произнесению мне приговора. Обе половинки дверей в комнату из заседания были отворены, позвали приехавших со мною жандармов, велели им обнажить палаши и поставили их по сторонам двери на пороге. Позвали меня. Обер-секретарь Кузнецов, с бумагою в руках, стоя по ту сторону порога, указал мне на него и сказал: — Остановитесь тут. Я стал между жандармами, и Кузнецов начал чтение своим источным и торжественным голосом. Он мог бы быть хорошим дьяконом» (Михайлов, с. 77). См. у него же: «Ямщик вдруг вскочил на козлы, крикнул на лошадей в источный голос, и лошади, вероятно, с испугу помчались» (там же, с. 93).

Между тем образ, лежащий в основе этого выражения, был широко распространен и в древнерусской письменности. В «Хождении Арсения Селунского» встречается фраза «глас истечет», привлекшая внимание А. В. Маркова, который и сопоставил с ней выражение источный голос. Марков признал это выражение чисто русским (Марков А. В. Родина паломника Арсения Селунского// РФВ, 1914, № 2, с. 557). Однако это слово могло возникнуть лишь в книжном языке. Оно носит явную печать книжно-славянизма. Оно так же относится к глаголу истечь (ср. источать), как проточный (проточная вода) к протечь. Между тем глаголы истечь и источить `излить' — старославянского происхождения (ср. по истечении времени; истекший; ср. русский вытечь). Следовательно, и в слове источный можно видеть книжно-славянское выражение, хотя и укоренившееся на русской почве (ср. Срезневский, 2, с. 1152—1153).

Опубликовано в сборнике «Этимология. Принципы реконструкции и методика исследования» (М.,  1964) вместе со статьями «Начитанный, начитанность», «Переживание», «Интеллигенция», «Пресловутый», «Дотошный» под общим названием «Историко-этимологические заметки. II».

В архиве сохранилась рукопись на четырех листках разного формата. Здесь в заметку внесена цитата из «Записок» М. Ил. Михайлова, отсутствующая в первой публикации. — В. П.

¹⁰⁸ Проф. Е. Ф. Будде ошибочно относил это выражение к северновеликорусским (см. Будде  Е. Ф. Сочинения П. И. Мельникова (Андрея Печерского), как лексический материал русского литературного языка //  Zbornik u slavu Vatroslava Jagica. Berlin, 1908, с. 227).