В народном освоении, в русской национализации иностранных слов можно установить историко-семантические закономерн ости. Некоторые понятия, несмотря на своеобразные различия их национально-языкового выражения, заключают в себе интернациональное смысловое ядро. Включение этих понятий в систему русского национального языка легче всего осуществляется или путем калькирования интернационального (чаще всего греческого или латинского в своем этимологическом генезисе) термина или путем его морфологической ассимиляции с лексической системой русского языка, т. е. путем заимствования чужой основы. Понятно, что смысловая структура такого новообразования, созданного на иноязычной корневой основе, и эволюция его значений в русском языке определяются, с одной стороны, его местом в русской лексической системе и ее стилях, а также и соотношением с другими элементами этой системы, но, с другой — его семантической связью с иноязычными эквивалентами.

Слово факт в современном русском языке выражает разнообразные значения: 1. `Действительное событие, явление, происшествие, случай'. Исторический факт. Совершившийся факт. Это факт, а не реклама. // С определениями один или самый и с зависимым родительным падежом отвлеченного имени существительного — `наличие, проявление, реальное осуществление'. Один факт признания или самый факт умолчания об этом знаменателен. Тот факт, что... = то обстоятельство, что... 2. `Данное, служащее материалом, основой для какого-нибудь вывода, гипотезы, теории'. Искажать факты, проверить факты. Доказать или опровергнуть что-нибудь с фактами в руках. Опираться на факты, исходить из фактов. 3. В фамильярной устной речи с особенной интонацией употребляется в значении междометного предложения: `да, действительно так, бесспорная истина'.

Слово факт восходит к лат. factum (ср. франц. fait).

Впервые это слово стало широко применяться в публицист ическом языке «Московского телеграфа» конца 20-х — начала 30-х годов [XIX в.]. Я. К. Грот указал на то, что Карамзин вместо полюбившегося в наше время факта иногда употреблял случай; например, в статье «О тайной канцелярии»: «... мог ли г. Шлецер не усомниться в истине такого случая (fait)?» (Грот, Филол. разыскания, 1885, 1, с. 111).

Есть целый ряд исторических свидетельств, приписывающих введение этого слова Н. А. Полевому. Так, М. А. Дмитриев в «Мелочах из запаса моей памяти» (М., 1869), иронически отз ываясь об «арлекинском языке» 30—40-х годов, так пародирует язык Полевого: «Большую популярность, даже, чтобы выразиться совсем по-нынешнему, скажу: огромную популярность [имели имя Глинки, его журнал] и прибавлю в доказательство: это факт». После этого слова, кажется, как не поверить» (с. 106).

Н. И. Греч в своих «Чтениях о русском языке» уточняет дату заимствования слова факт: «... не более осьми лет принято в наш технический язык слово факт, с латинского factum; помнится, первый употребил его г. Полевой. Удовлетворяя требованию языка, заменяя выражение, которого дотоле не было, оно укоренилось у нас и сделалось общепонятым и общеупотребительным» (Греч Н., Чтения, 1, с. 26).

П. Лукашевич устанавливал три облохода (этапа) вторжения слов иноязычных в русский язык — «Московский телеграф» Н. А. Полевого, «Библиотека для чтения» О. И. Сенковского и «Отечественные записки» во главе с В. Г. Белинским. Слово факт, по словам П. Лукашевича, введено «Московским телеграфом»: «”Московский телеграф” или редактор его (извините: ей, ей, это слово ”непереводимо“), взяв большой гвоздь, вбил его в русскую речь и назвал «фактом»... ”Северная пчела“ приклеила факту хвост: ически; он с этим хвостом, или опашнем, употребляется сообразно надобности. Всякому известно, что этот г. фактум соответствует французскому fait и есть рычажок, помощью которого движется «разум» французской речи. Без fait, raison и т. п. француз не может обойтись: мы также имеем слова, правящие умом, разумением нашей речи, без которых она не имела бы ни жизни, ни народности, и не может даже назваться русскою. Сих слов из иностранных языков не должно принимать даже и в переводе; иначе вы разрушите разум своей природной, пламенной речи»³⁹⁷.

Между тем есть все основания думать, что слово факт не было индивидуальной приметой стиля Полевого, что оно в 20-х годах употреблялось среди интеллигенции, особенно причастной к немецкому образованию, к германской культуре (ср. немецкое Faktum).

У А. Н. Вульфа в «Дневнике» (12 октября 1829 г.): «У меня слишком мало данных ( фактов) для того, чтобы я был в состоянии положить решительное и неошибочное мнение равно о политических причинах войны, так, как и об ее плане» (Вульф, с.221).

В статье И. В. Киреевского «Двенадцатый век» (1830): «Нек оторые полагают, что эта быстрота изменений духа времени зависит от самой сущности сих изменений; другие напротив того думают, что она происходит от обстоятельств посторонних, от случайных характеров действующих лиц и т. п., третьи видят причину ее в духе настоящего просвещения вообще. Мы не станем разыскивать степени справедливости каждого из сих объяснений; заметим только существование самого факта...» (Киреевский 1861, 1, с. 63).

Таким образом, под влиянием западноевропейских языков (нем. Faktum и франц. fait в русском новообразовании факт уже в 20—30-х гг. отчетливо вырисовываются два значения: 1) `данное, то, что служит реальной основой умозаключения, теории, гипотезы'; 2) `действительное происшествие, событие'.

Слово факт прочно входит в словарь книжно-публицистического и философского языка 30—40-х годов. Например, в брошюре «Подарок ученым на 1834 г. О царе Горохе» (М., 1834), пародирующей лекции профессоров Московского университета: «Но я осмеливаюсь взглянуть на это с высшей точки зрения, ориентировать идею царя Гороха, воссоздать в нашем мышлении постепенное развитие сего факта, говорю — факта, ибо и миф есть факт, но идеальный, в мире умственном, в философии» (Русск. старина, 1878, июнь, с. 356).

У слова факт в индивидуальной фамильярной речи русского интеллигента появляются в 40-х годах даже уменьшительно-ласкательные формы. В. Г. Белинский в письме к В. П.Боткину от 12 августа 1840 г. рассказывает о столкновении М. А. Бакунина с М. Н. Катковым: «Фактецов, фактецов я желал бы фактецов, милостивый государь!» «Какие тут факты, вы продавали меня по мелочи...» (Белинский, Письма, 2, 1914, с. 146). У Аполлона Григорьева в письме «Моя исповедь» (1859): «А вот вам, кстати, фактец, в виде письма, которое дал мне Боткин, в случае его смерти» (Григорьев Ап., с. 207). Ср.: «Венера ли Милосская, демон ли — но такую я нашел: это факт» (там же, с. 208).

Вместе с тем слово факт начинает все чаще сочетаться с определениями, обозначающими разные формы и степени модальной оценки реальности. У Ф. М. Достоевского в письме к Страхову (1869): «В каждом номере газет Вы встречаете отчет о самых действительных фактах и о самых мудреных. Для писателей наших они фантастичны; да они и не занимаются ими: а между тем они действительность, потому что они факты»³⁹⁸.

В 60-х годах слово факт начинает приобретать все более широкое и вместе с тем отвлеченное значение. Оно становится обобщенно-неопределенным обозначением всего того, что случается, происходит (= нечто, что-нибудь из мира действительности).

В дневнике А. В. Никитенко (под 20 июня 1864 г.) читаем: Для большинства наших академиков «наука есть не иное что, как груда фактов, добро бы еще крупных, а то всяких, без малейшего стремления выразуметь их смысл и связь». И там же (под 14 сентября 1864 г.): «Многие точно так же злоупотребляют наукою, как и другими вещами. Они считают за науку весь сор и хлам, который удается им подобрать. Они до крайности злоупотребляют словом факт: им нет никакого дела до смысла его»³⁹⁹.

В 80-х годах XIX в. проф. Р. Ф. Брандт писал о новом измен ении значения слова факт, очевидно, наметившемся гораздо раньше: «Слово factum было заимствовано немцами из латинского языка и получило у них значение дела или события действительного, несомненного — в таком значении оно перешло и в русскую речь. В таком-то значении, как противоположное словам слух и догадка, слово факт заслуживает всеобщего употребления; но, к сожалению, оно сделалось модным словечком, и его нередко суют куда бы не следовало, без нужды заменяя им русские слова дело, событие, происшествие, случай, явление, поступок».

Проф. Брандт приводит несколько примеров такого употре бления слова факт из газет и журналов начала 80-х годов: «Факт смелой и наглой кражи лошадей», «посещение итальянского короля только вероятная возможность, но отнюдь не решенный факт», «Ф. очевидно сама создала этот факт в своем расстроенном воображении» и т.п.⁴⁰⁰

Понятны на этом фоне попытки осмыслить точное, научное содержание слова факт.

У Н. И. Пирогова в «Дневнике старого врача»: «Но присутс твие отвлечения в таких фактических истинах, каковы пространство и время, — такой же факт. Мы роковым образом, неминуемо, не видя и не ощущая измеримого и безграничного, признаем фактическое его существование; — вот не-факт существует так же фактически, как и факт» (Пирогов Н., 2, с. 27—28). «Вселенная, жизнь, сила, пространство и время, — все это — как бы их назвать? — назову: отвлеченные факты. Название, пожалуй, абсурдное, но оно вмещает в себе именно два противоречия, и потому, мне кажется, выражает то, что я хочу сказать» (там же, с. 36). «Да, равносильным факту — фактическим — по силе убеждения я считаю мое воззрение. Что такое факт? Если держаться буквального смысла, то это то, что сделано, — factum, что совершено (поэтому fait accompli — плеоназм). В этом смысле факт должен быть чувственным... Факт, хотя и считается как бы за истину, но никто не называет математические аксиомы фактами. Почему? Казалось бы, такой факт, как солнце на небе, так же точно истинен и неопровержим, как и всякая математическая аксиома. Да, есть действительно истинные факты и фактические истины; но факт все-таки не истина, и истина — не факт... Факт уже и тем отличается от истины, что свойства его различны, а неизвестная нам сущность истины всегда одна и та же. Только тот факт, который есть, был и будет, был бы истиною. Но такого мы не знаем...» (там же, с. 50—52).

М. П. Погодин выступал противником употребления слова факт: «А почему не люблю я факта? Да потому, что Карамзин написал 12 томов истории, и в каждом томе описал по 12 тысяч фактов, а ни одного раза не употребил этого слова»⁴⁰¹.

И. И. Давыдов в начале 50-х годов рекомендовал изгнать слово факт из русского языка как «введенное без всякой надобности»⁴⁰². Н. С. Лесков в «Соборянах» заставил протопопа Туберозова квалифицировать это слово как «странное, скверное, пакостное» из породы «столичных заимствований».

Распространившееся в бытовой, обиходной речи с 70—80-х гг. употребление сл ова факт в функции обобщенно-указательного или обобщенно-неопределенного «местоимения» сопровождалось возникновением целого ряда новых фразеологических конструкций и синтаксических оборотов (факт с родительным определительным; факт кражи, факт внезапного исчезновения и т. п.; «факт, что..., тот факт, что...»).

Статья ранее не публиковалась. В архиве есть озаглавленная рукопись на 14 листках разного формата и машинопись с авторской правкой (8 стр.). Печатается по машинописи, сверенной с рукописью, с внесением ряда необходимых поправок и уточнений.

Слово факт В. В. Виноградов упоминает также в «Очерках»: «Изменения в костюме, светском обращении, воспитании, формах быта [в начале XVIII в.] и т. п. сопровождаются усвоением новых названий и понятий. Тут роль польского языка, за которым в начале века еще сохранялось по традиции значение языка светско-аристократического, была особенно велика. Авантажный, авантаж [...], факт, факция (партия), фальш — фальша, фамильярный, фатига (утруждение), шарф, шельма, шельмовать, шинкарь, шинок, шоры и мн. др. слова укрепляются в общественно-бытовой речи (Смирнов, Зап. вл.; ср. Грот Я. К. Слова, взятые с польского или через посредство польского // Грот. Филол. разыск., 1899, С. 464—467. Christiani W. A. Über das Eindringen von Fremdwörtern in die russische Scriftsprache des 17. und 18. Jhdts. Berlin, 1906)» (Виноградов. Очерки, 1982, с. 65—66).—.Е. X.

³⁹⁷ Лукашевич П. Чаромутие или священный язык магов, волхвов и жрецов. Петрьгород, 1846. С. 11—12.

³⁹⁸ Достоевский Ф. М. Письма, 2. М.; Л., 1930. С. 169—170.

³⁹⁹ Никитенко А. В. Дневник в трех томах. 2. М., 1955. С. 446, 462.

⁴⁰⁰ Брандт Р. Ф. Несколько замечаний об употреблении иностранных слов // Изв. Ист.-филол. ин-та князя Безбородко в Нежине, 8, 1883—1884. С. 6 и 17.

⁴⁰¹ Погодин М. П. Сочинения. Т. З. М., 1872; ср.: Вестник Европы, 1872, кн. 8, август. С. 854.

⁴⁰² Давыдов И. И. Опыт общесравнительной грамматики русского языка, 3-е изд., 1854.