|
Единожды, однажды, раз
навсегда. Русский литературный язык в понимании
Смирдинской школы должен был укрепить европейское мышление на
национальных основах разговорной речи. Большую организующую
роль в этом синтезе играл французский язык. В сущности, язык
буржуазии стремился к перевоплощению национального в
европейское. И в этом он был связан с Карамзинской
традицией.
Впрочем, методы синтеза были разные. Карамзинисты от
европейского шли к национальному.
В языке Смирдинской школы движение началось с другой стороны:
национально-бытовая речь притягивалась к выражению понятий
европейского мышления, получала европейскую «начинку».
Разговорный язык буржуазного общества равнялся, обрезался,
отделывался по французскому образцу. У дяди с племянником
заходит спор о словах единожды и однажды.
Племянник отвергает единожды как славянизм и излишний
«синоним» для слова однажды. Дядя, отстаивая
многообразие стилей, поучает: «слова один и
един... совершенно однозначительны, но происходящие от
них слова: однажды, единожды отнюдь не
однозначительны. Я могу сказать: ”однажды он явился ко
мне и понес всякий вздор“, но не могу сказать:
”единожды он явился ко мне и понес всякий вздор“. Я
могу сказать: ”единожды положив за правило не
рассуждать с людьми, увлекающимися фальшивою логикою, я
никогда не стану спорить с таким-то человеком“; но не хорошо
будет, если скажу: ”однажды положив за правило“ и проч.
Вы хоть и ругаете французов, но, сколько я замечал, у них же
стараетесь перенимать все, от нитки в одежде до обертки на
книге, а потому и растолкую мысль свою сравнением с
французским выражением: однажды значит autre-fois, т.
е. в один такой-то день, такой-то час, а единожды
значит ”une fois pour toujours“» (53). Любопытно, что
калькированная (с французского) идиома «раз навсегда»
с течением времени совсем вытеснила слово
единожды. (Защищая однажды и отвергая
единожды, «племянник» оправдывает свою точку
зрения указанием на то, что слово один «...употребляет
всяк: и крестьянин, и профессор, и разряженная графиня и
судомойка... и оно между тем ничем не хуже, а во сто раз лучше
единого» (52). Ср. у Пушкина в статье «Несколько слов о
мизинце г. Булгарина и о прочем», стилизованной под Феофилакта
Косичкина: «рассердясь единожды, сержусь я долго и
утихаю не прежде как истощив весь запас оскорбительных
примечаний, обиняков, заграничных анекдотов и тому подобного»
(IX, 15).
(Виноградов. Язык Пушкина,
с. 344—345).
|
