О том, что слово табак — заимствование, знают многие⁵⁵, хотя уже с XVII в. это слово глубоко вошло в лексическую систему русского языка (ср. табачный, табачник и т. д.). Но никому в голову не придет видеть след какого-нибудь чужого влияния в просторечном выражении: дело — табак! (т. е. плохо!).

Говорят нередко, что слово и предложение в основе своей тождественны. Ведь предложение есть лишь динамический аспект того, что в статическом аспекте есть слово. Кроме того, некоторые слова и существуют лишь как «члены предложения». Их смысловая структура бывает ограничена лишь одной синтаксической функцией в составе предложения, напр. функцией сказуемого. Таково и слово табак в фамильярно-разговорном выражении дело — табак! Это экспрессивное выражение не может быть охарактеризовано как полное идиоматическое сращение. Скорее всего его можно назвать изолированным фразеологическим единством экспрессивно-междометного типа. Оно синонимично выражению: дело плохо (ср. просторечное: дело — дрянь!). В словаре Ушакова (4, с. 63) это выражение помещается под словом табак и толкуется так: «Дело табак (простореч.) — очень плохо, скверное положение».

Выражение дело — табак относится к числу междометно-восклицательных предложений. Арготическое происхождение этого выражения несомненно. Обычно его связывают с лексикой бурлацкого или судоходного диалекта.

В. И. Даль указывал на то, что в диалекте волжских бурлаков табаком, табачком называется «деревянный набалдашник на упорном шесте, которым упираются, идучи на шестах». В вульгарно-арготическом употреблении слово табак обозначает также мошонку (serotum) (сл. Даля 1912, 4, с. 705—706). Все эти профессионально-арготические значения складываются на основе разных контекстов употребления слова табак как обозначения курительного или нюхательного снадобья. Надо думать, что и выражение дело — табак возникло путем шутливо-экспрессивного использования слова табак в одном из его профессиональных или арготических применений. Уже давно указывалось на значение меры водной глубины, развившееся у слова табак в бурлацко-судоходном диалекте.

Восклицание под табак! до сих пор раздается на волжских и сибирских речных пароходах при измерении глубины реки. По Далю, выражение под табак значит: «шест достал дна, в меру». М.  И. Михельсон отметил, что выражение табак! или под табак! сперва употреблялось волжскими бурлаками для обозначения того, что вода при переходе реки вброд достигает кисета с табаком, подвязанного под шею. Под табак! значит — вода настолько высока, что доходит до горла и грозит подмочить табак, подвязанный нарочно под самую шею. Следовательно, этот возглас мог служить предостережением: переход вброд затруднителен, он может сопровождаться неприятными последствиями, порчей табаку, этого дорогого достояния (см. Михельсон, Свое и чужое, 1912, с. 875). А затем под табак! стало обозначать вообще определенную меру глубины, устанавливаемую шестами или протяжением человеческого тела с его разными членами.

Есть указания, что это выражение затем приобрело распространение в жаргоне матросов, моряков.

Вот на почве такого-то словоупотребления вырастает ироническое оценочно-качественное применение слова табак! в значении `скверно, плохо', причем сам этот оценочный предикат относится к такому широкому и обобщенно-указательному субъекту, как имя существительное дело. Понятно, что это просторечно-жаргонное выражение долго остается не только за пределами русского литературного языка, но и вдали от него.

В лексикографической традиции «открытие» этого выражения связано с именами И. А. Бодуэна де Куртенэ и М. И.  Михельсона. Бодуэн де Куртенэ внес выражение дело— табак в «Толковый словарь» В. И. Даля (как в статью о слове табак, так и в статью о слове дело) (сл. Даля 1913, 4, с. 706; 1, с. 1271).

М.  И. Михельсон не знал этого выражения в период своей работы над сборниками «Метких и ходячих слов» (1894), «Ходячих и метких слов» (1896), т. е. в 90-х годах XIX в. Но в последние издания своей фразеологической коллекции «Русская мысль и речь: Свое и чужое» (1912, с. 875; б. г., 2, с. 356—357) М. И. Михельсон уже включил это выражение. Таким образом, с русским литературным языком выражение дело — табак сближается в самом конце XIX — начале XX века.

Показательны первые литературные примеры его употребления в морских рассказах К. Станюковича. В рассказе «Морской волк»:

« — Дело-то ”табак“, Петр Петрович!

— Больных не любите, так и ”табак“, Никифор Иванович? — проговорил, подсмеиваясь, старший офицер». В рассказе «Утро»: «Матросы встревоженно соглашались, что дело — ”табак“».

У В. Г.  Короленко в рассказе «Соколинец»: «...как приедем на Соколиный остров (Сахалин. — В.  В.), запасай ноги. Дело, братец твое неприятно. Совсем табак твое дело!»

Печатается впервые по машинописи с авторской правкой (4 стр.), сверенной и уточненной по рукописи (11 страниц разного формата). — В.   Л.

⁵⁵ Обычно слово табак, укоренившееся в XVII в. в разных европейских языках в форме tabac или tobac, выводят из испанск. tabaco, которое связывают или с арабск. tobbak, или с аравакск. (гаитянск.) tobaco. См.: Е. Gamillscheg, s. 826. Bloch, t. 2, p. 309.